Свя­щен­ник Алек­сий Кро­тен­ков

Свя­щен­ник Алек­сий Кро­тен­ков

Свя­щен­но­му­че­ник Алек­сий ро­дил­ся в 1878 го­ду в се­ле Неклюб­ка Ве­ре­щаг­ской во­ло­сти Су­раж­ско­го уез­да Чер­ни­гов­ской гу­бер­нии в се­мье бе­ло­рус­ско­го кре­стья­ни­на Пет­ра Кро­тен­ко­ва. В 1902 го­ду Алек­сей окон­чил При­снян­скую учи­тель­скую шко­лу и, вы­дер­жав эк­за­мен, по­сту­пил ра­бо­тать учи­те­лем в цер­ков­но­при­ход­скую шко­лу в се­ле Неклюб­ка. По окон­ча­нии Пас­тыр­ских кур­сов в Москве Алек­сей Пет­ро­вич 13 мар­та 1911 го­да был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка к церк­ви в по­сел­ке Уш­кев­ском Ту­рин­ско­го уез­да То­боль­ской гу­бер­нии. В 1915 го­ду он был пе­ре­ве­ден в храм в се­ло Нижне-Ро­ма­нов­ское То­боль­ско­го уез­да, а в 1929 го­ду – в храм во имя свя­ти­те­ля Ни­ко­лая в се­ле Ни­цин­ском Ир­бит­ско­го окру­га Ураль­ской об­ла­сти, где про­слу­жил до дня сво­е­го аре­ста в 1930 го­ду.

В 1925 го­ду цер­ковь в се­ле бы­ла за­хва­че­на об­нов­лен­ца­ми, но, бла­го­да­ря на­стой­чи­во­му непри­я­тию их ве­ру­ю­щи­ми се­ла, храм сно­ва пе­ре­шел к пра­во­слав­ным. В со­став при­хо­да, кро­ме са­мо­го се­ла, вхо­ди­ло че­ты­ре де­рев­ни с об­щим чис­лом ве­ру­ю­щих в 2160 че­ло­век. Хо­тя от­цу Алек­сию и недол­го при­шлось под­ви­зать­ся в этом се­ле, но он об­на­ру­жил се­бя здесь рев­ност­ным пас­ты­рем и про­по­вед­ни­ком, за­слу­жив этим лю­бовь при­хо­жан.

В кон­це 1929 го­да без­бож­ные вла­сти в се­ле Ни­цин­ском при­ня­ли ре­ше­ние за­крыть храм. По­сле то­го, как все обя­за­тель­ные пла­те­жи бы­ли при­хо­дом упла­че­ны, а один на­лог да­же два­жды, сель­со­вет по­тре­бо­вал упла­ты до­пол­ни­тель­но­го стра­хо­во­го пла­те­жа в сум­ме 524 руб­ля. По­сколь­ку за­пла­тить та­кую сум­му для при­хо­да бы­ло непро­сто, отец Алек­сий по­слал ста­ро­сту хра­ма к бла­го­чин­но­му, чтобы тот по­со­ве­то­вал, как по­сту­пить. Бла­го­чин­ный на­пра­вил ста­ро­сту в Ир­бит­ский финан­со­вый от­дел, за­ме­тив, что в лю­бом слу­чае на­лог нуж­но бу­дет пла­тить, но на­до спра­вить­ся о по­ряд­ке пла­те­жа в финан­со­вом от­де­ле. Ста­ро­ста пе­ре­дал бла­го­чин­но­му и сло­ва на­сто­я­те­ля хра­ма, что да­же в слу­чае от­ка­за при­хо­жан пла­тить на­лог, как неспра­вед­ли­вый и непо­силь­ный, отец Алек­сий ре­шил все же цер­ковь не от­да­вать, остать­ся в хра­ме с неко­то­ры­ми при­хо­жа­на­ми, по­ка не вы­яс­нит­ся де­ло, а до тех пор все­ми си­ла­ми охра­нять храм от за­хва­та его без­бож­ни­ка­ми. Бла­го­чин­ный на это от­ве­тил, что на­лог, ко­неч­но, нуж­но бу­дет пла­тить, на­до де­лать уси­лен­ные сбо­ры, а храм по­ка мож­но охра­нять.

По­бы­вав у рай­он­но­го про­ку­ро­ра и в рай­он­ном фин­от­де­ле и взяв справ­ки, суть ко­то­рых за­клю­ча­лась в том, что на­лог необ­хо­ди­мо за­пла­тить, и по­лу­чив раз­ре­ше­ние рай­он­но­го ис­пол­ко­ма на со­зыв при­ход­ско­го со­бра­ния, ста­ро­ста воз­вра­тил­ся в се­ло. На за­се­да­нии цер­ков­но­го со­ве­та ста­ро­ста рас­ска­зал о сво­ем по­се­ще­нии бла­го­чин­но­го и мест­ных вла­стей. Отец Алек­сий на это за­ме­тил, что ес­ли не удаст­ся со­брать тре­бу­е­мую сум­му с по­мо­щью доб­ро­воль­ных по­жерт­во­ва­ний, то и в этом слу­чае храм все же не сле­ду­ет от­да­вать – луч­ше уме­реть за ве­ру пра­во­слав­ную, но не от­дать свя­ты­ни на по­ру­га­ние. Цер­ков­ный со­вет по­ста­но­вил со­брать сра­зу же по­сле празд­ни­ка Рож­де­ства Хри­сто­ва об­щее при­ход­ское со­бра­ние, на ко­то­ром ве­ру­ю­щие долж­ны бу­дут ре­шить, смо­гут ли они за­пла­тить еще один на­лог.

Во вре­мя служб пе­ред празд­ни­ком Рож­де­ства Хри­сто­ва свя­щен­ник стал на­сто­я­тель­но про­сить ве­ру­ю­щих, чтобы они при­шли на об­щее со­бра­ние, так как ре­ша­ет­ся судь­ба их при­ход­ско­го хра­ма – бу­дет ли в нем про­дол­жать­ся бо­го­слу­же­ние или он бу­дет за­крыт.

8 ян­ва­ря 1930 го­да на со­бра­ние в храм при­шли пять­сот два­дцать пять че­ло­век; оно про­хо­ди­ло в при­сут­ствии пред­се­да­те­ля сель­со­ве­та и мест­но­го ми­ли­ци­о­не­ра. Ста­ро­ста со­об­щил, что в церк­ви был про­из­ве­ден ре­монт, два ра­за бы­ла вы­пла­че­на стра­хов­ка, по­том от хра­ма по­тре­бо­ва­ли упла­ты тре­тьей стра­хов­ки в 524 руб­ля, но се­го­дня, бук­валь­но сей­час, пред­се­да­тель сель­со­ве­та объ­явил ему, что пла­тить нуж­но не 524, а 1196 руб­лей. При­хо­жане, услы­хав эту циф­ру и узнав про тре­тью стра­хов­ку, ста­ли вы­кри­ки­вать: «От­ку­да на­шли тре­тью стра­хов­ку?!» Ста­ли раз­да­вать­ся кри­ки, что во­прос дол­жен быть по­став­лен на го­ло­со­ва­ние. И ста­ро­ста пред­ло­жил под­нять ру­ки тем, кто про­тив упла­ты тре­тьей стра­хов­ки. Со­бра­ние про­го­ло­со­ва­ло еди­но­глас­но про­тив. Сра­зу же по­сле го­ло­со­ва­ния пред­се­да­тель сель­со­ве­та и ми­ли­ци­о­нер по­ки­ну­ли цер­ковь, и отец Алек­сий, об­ра­тив­шись с ам­во­на к при­хо­жа­нам, ска­зал: «Бра­тья и сест­ры, зав­тра бу­дет служ­ба, при­хо­ди­те все обя­за­тель­но».

Был на­пи­сан про­то­кол со­бра­ния, и ста­ро­ста от­пра­вил­ся с ним в сель­со­вет, где сра­зу же был аре­сто­ван; отец Алек­сий и часть при­хо­жан оста­лись на ночь в хра­ме.

Утром пред­се­да­тель сель­со­ве­та и ми­ли­ци­о­нер, взяв с со­бой ста­ро­сту, при­шли в храм. В это вре­мя за­кан­чи­ва­лась утре­ня; на служ­бе при­сут­ство­ва­ло око­ло двух­сот че­ло­век, пре­иму­ще­ствен­но жен­щин. По­сле окон­ча­ния утре­ни, пе­ред тем как на­чать­ся ли­тур­гии, ми­ли­ци­о­нер гром­ко всем объ­явил, что по­сколь­ку груп­па ве­ру­ю­щих от­ка­за­лась от упла­ты на­ло­га, цер­ковь до вы­яс­не­ния во­про­са бу­дет за­кры­та на два зам­ка: один от сель­со­ве­та, а дру­гой от ве­ру­ю­щих, и за­пе­ча­та­на пе­ча­тя­ми. При­сут­ству­ю­щие, услы­шав это со­об­ще­ние, за­вол­но­ва­лись, и то­гда ста­ро­ста, вый­дя на ам­вон, ска­зал: «Бра­тья и сест­ры, про­сти­те ме­ня, ме­ня вче­ра аре­сто­ва­ли. Вы слы­ша­ли – цер­ковь от­би­ра­ют. Про­щай­те, про­сти­те ме­ня».

В церк­ви под­нял­ся крик: «Ста­ро­сту не от­да­дим и цер­ковь не от­да­дим». Жен­щи­ны окру­жи­ли ста­ро­сту и ухва­ти­ли его за по­яс, и ми­ли­ци­о­нер то­гда за­явил: «Мы цер­ковь не от­би­ра­ем и ста­ро­сту не бе­рем», – и вме­сте с пред­се­да­те­лем сель­со­ве­та уда­лил­ся из хра­ма.

По­сле их ухо­да отец Алек­сий, вый­дя на ам­вон, ска­зал: «Пра­во­слав­ные, вы са­ми бы­ли сей­час сви­де­те­ля­ми го­не­ний… Без­бож­ни­ки и бо­го­хуль­ни­ки сей­час хо­те­ли за­крыть храм, но им не удаст­ся от­торг­нуть нас от ве­ры… Мы долж­ны твер­же ве­рить… быть го­то­вы­ми уме­реть за ве­ру пра­во­слав­ную. Не до­пу­стим ху­ли­га­нов осквер­нять хра­мы. Сей­час вез­де, где есть кол­хо­зы, идет за­кры­тие церк­вей, бо­го­хуль­ни­ки, бо­го­от­ступ­ни­ки, за­брав­ши­е­ся ту­да, скло­ня­ют ве­ру­ю­щих на за­кры­тие церк­ви. Ве­ру­ю­щий, ис­тин­ный хри­сти­а­нин, ни­ко­гда не пой­дет в ком­му­ну и не со­гла­сит­ся с за­кры­ти­ем церк­ви. Пра­во­слав­ные, я пред­ла­гаю всем ве­ру­ю­щим, кто сво­бо­ден, остать­ся в церк­ви на ночь… Цер­ковь за­прем из­нут­ри и ни­ко­го пус­кать не бу­дем, по­ка не убе­дим­ся, что от за­кры­тия церк­ви от­ка­жет­ся мест­ная и цен­траль­ная со­вет­ская власть. До это­го мо­мен­та мы го­то­вы уме­реть за ве­ру Хри­сто­ву. Я лич­но из хра­ма ни­ку­да не уй­ду – умру здесь».

9 ян­ва­ря отец Алек­сий, чле­ны цер­ков­но­го со­ве­та и при­хо­жане, все­го око­ло пя­ти­де­ся­ти че­ло­век, оста­лись но­че­вать в хра­ме. Бы­ли за­пер­ты из­нут­ри две­ри и вы­став­лен на­блю­да­тель­ный пост на ко­ло­кольне. Первую ночь ни­кто из при­сут­ству­ю­щих не спал. Слу­жи­лись мо­леб­ны, и отец Алек­сий вел бе­се­ды с при­хо­жа­на­ми. В од­ной из бе­сед он ска­зал: «Сей­час мно­гие свя­щен­ни­ки бро­са­ют церк­ви, сни­ма­ют сан, я же ни од­но­го во­ло­са со сво­ей го­ло­вы не про­дам и за ты­ся­чу руб­лей, умру за цер­ковь».

На дру­гой день отец Алек­сий и цер­ков­ный со­вет ко­ман­ди­ро­ва­ли ста­ро­сту хра­ма в Ир­бит к бла­го­чин­но­му, чтобы по­ста­вить то­го в из­вест­ность о про­ис­хо­дя­щем, и к со­вет­ским вла­стям – узнать, не бу­дет ли все же скид­ки с на­ло­га. Бла­го­чин­ный, вы­слу­шав ста­ро­сту, по­со­ве­то­вал не оста­вать­ся в хра­ме та­ко­му ко­ли­че­ству при­хо­жан, а толь­ко чле­нам цер­ков­но­го со­ве­та. В тот же день в се­ло при­был пред­се­да­тель рай­он­но­го ис­пол­ко­ма и стал уве­рять при­хо­дя­щих к нему за разъ­яс­не­ни­я­ми ве­ру­ю­щих, что цер­ковь за­кры­та не бу­дет. С это­го вре­ме­ни в церк­ви ста­ли де­жу­рить круг­ло­су­точ­но лишь свя­щен­ник и неболь­шая часть при­хо­жан, но всем бы­ло объ­яв­ле­но, что в слу­чае по­пы­ток на­силь­ствен­но­го за­хва­та церк­ви без­бож­ни­ка­ми ве­ру­ю­щие бу­дут опо­ве­ще­ны на­ба­том.

16 ян­ва­ря отец Алек­сий вновь ко­ман­ди­ро­вал ста­ро­сту в Ир­бит, чтобы тот ис­про­сил в рай­он­ном ис­пол­ко­ме раз­ре­ше­ние на про­ве­де­ние крест­но­го хо­да в празд­ник Кре­ще­ния, а так­же за­шел к бла­го­чин­но­му, по­ста­вить его в из­вест­ность о по­ло­же­нии дел и ска­зать, что вол­не­ние успо­ка­и­ва­ет­ся, но он, отец Алек­сий, бу­дет оста­вать­ся в церк­ви, так как при вы­хо­де его аре­сту­ют, а без его аре­ста цер­ковь не смо­гут за­крыть. Ста­ро­ста был аре­сто­ван у зда­ния рай­он­но­го ис­пол­ко­ма. Без­бож­ни­ки уже при­ня­ли ре­ше­ние не до­пу­стить служ­бы на празд­ник Кре­ще­ния, ко­гда бу­дет боль­шое сте­че­ние на­ро­да, и до это­го аре­сто­вать свя­щен­ни­ка.

Ве­че­ром то­го же дня к су­пру­ге от­ца Алек­сия при­е­хал под ви­дом со­вет­ско­го на­чаль­ни­ка из окру­га со­труд­ник ОГПУ и стал с ли­це­мер­ным со­чув­стви­ем рас­спра­ши­вать о про­ис­хо­дя­щих со­бы­ти­ях, а за­тем дал по­нять, что мог бы по­вли­ять на ход де­ла, но для это­го необ­хо­ди­мо пе­ре­го­во­рить с ее су­пру­гом. Агент дей­ство­вал с та­кой лов­ко­стью, что вполне убе­дил жен­щи­ну в сво­ей ис­крен­но­сти, же­ла­нии по­мочь и воз­мож­но­сти мир­но­го ис­хо­да, ес­ли она со­гла­сит­ся при­бег­нуть к его по­мо­щи и вы­зо­вет му­жа из хра­ма.

Вняв уго­во­рам обо­льсти­те­ля, су­пру­га от­ца Алек­сия глу­хой но­чью от­пра­ви­лась в цер­ковь, чтобы пред­ло­жить му­жу пой­ти до­мой и пе­ре­го­во­рить с при­е­хав­шим «чи­нов­ни­ком». Свя­щен­ник на это от­ве­тил: «Ме­ня аре­сту­ют, я это чув­ствую!» Су­пру­га ста­ла го­ря­чо убеж­дать его, что это­го ни­как нель­зя за­по­до­зрить по раз­го­во­ру при­шель­ца. Отец Алек­сий не ве­рил, но она не от­сту­па­лась и про­дол­жа­ла убеж­дать прий­ти до­мой для пе­ре­го­во­ров, вновь и вновь при­во­дя ар­гу­мен­ты, ко­то­ры­ми пре­льстил ее лу­ка­вый со­труд­ник ОГПУ. Ви­дя, что су­пру­га неот­ступ­на, отец Алек­сий сми­рил­ся. Он усерд­но по­мо­лил­ся у об­ра­за Афон­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, чтобы Пу­те­во­ди­тель­ни­ца и Ца­ри­ца Са­ма со­про­во­ди­ла его и в этих вре­мен­ных жиз­нен­ных об­сто­я­тель­ствах, и на пу­ти к жиз­ни веч­ной. За­тем отец Алек­сий вы­шел с су­пру­гой из церк­ви и по тем­ной, пу­стын­ной ули­це на­пра­вил­ся к до­му, где сра­зу же был аре­сто­ван при­е­хав­ши­ми из Ир­би­та со­труд­ни­ка­ми ОГПУ и за­клю­чен в ир­бит­скую тюрь­му.

Храм был за­крыт, и на­ча­лись аре­сты; все­го по это­му де­лу бы­ло аре­сто­ва­но шест­на­дцать че­ло­век, при­чем сре­ди них бы­ли лю­ди и не имев­шие ни­ка­ко­го от­но­ше­ния к хра­му.

Бу­дучи до­про­шен, отец Алек­сий при­знал толь­ко то, что дей­стви­тель­но, учи­ты­вая же­ла­ние и прось­бы ве­ру­ю­щих, со­гла­сил­ся оста­вать­ся на ночь в церк­ви, в сто­рож­ке, в осталь­ных же «пунк­тах, предъ­яв­лен­но­го мне об­ви­не­ния, – за­явил он, – я ви­нов­ным се­бя не при­знаю, так как ни­ка­кой аги­та­ции и про­по­ве­дей про­тив со­вет­ской вла­сти я не вел».

25 мар­та 1930 го­да бы­ло со­став­ле­но об­ви­ни­тель­ное за­клю­че­ние. «В на­ча­ле 1929 го­да Окруж­ной от­дел имел све­де­ния, – пи­са­ли со­труд­ни­ки ОГПУ в об­ви­ни­тель­ном за­клю­че­нии, – что ку­ла­ки, быв­шие ка­ра­те­ли и бе­ло­гвар­дей­цы, яв­ля­ясь чле­на­ми цер­ков­но­го со­ве­та ни­цин­ской церк­ви ти­хо­нов­ско­го те­че­ния, сгруп­пи­ро­ва­лись во­круг цер­ков­но­го со­ве­та, по­ста­вив за­да­чей ак­тив­ную борь­бу про­тив со­вет­ской вла­сти и про­во­ди­мых ею ме­ро­при­я­тий в де­ревне, как-то: хле­бо­за­го­то­вок, са­мо­об­ло­же­ния, уве­ли­че­ния по­сев­ных пло­ща­дей и осо­бен­но про­тив кол­лек­ти­ви­за­ции сель­ско­го хо­зяй­ства.

Ор­га­ни­за­то­ром и вдох­но­ви­те­лем этой ку­лац­кой груп­пи­ров­ки явил­ся свя­щен­ник ни­цин­ской ста­ро­ти­хо­нов­ской церк­ви Кро­тен­ков Алек­сей Пет­ро­вич, при­быв­ший в Ни­цин­ское в мар­те 1929 го­да…

Имея под­держ­ку в ли­це ку­ла­ков, Кро­тен­ков со дня при­ез­да каж­дое вос­кре­се­нье на­чал чи­тать про­по­ве­ди яр­ко контр­ре­во­лю­ци­он­но­го со­дер­жа­ния, от­кры­то при­зы­вая ве­ру­ю­щих быть пре­дан­ны­ми пра­во­слав­ной ве­ре, Церк­ви Хри­сто­вой и не всту­пать в бо­го­про­тив­ные кол­хо­зы, “где со­бра­лись без­бож­ни­ки, бо­го­хуль­ни­ки и ху­ли­га­ны, ко­то­рые сму­ща­ют ве­ру­ю­щих… но ис­тин­ным ве­ру­ю­щим не ме­сто быть в ря­дах без­бож­ни­ков…”».

Кро­ме то­го, от­цу Алек­сию бы­ло по­став­ле­но в ви­ну, что он в церк­ви по­ве­сил пра­во­слав­ный ка­лен­дарь, снаб­див его вы­пис­кой из Свя­щен­но­го Пи­са­ния: «Ибо они, по­лу­чив сво­бо­ду, пре­зре­ли Все­выш­не­го, пре­не­брег­ли за­кон Его и оста­ви­ли пу­ти Его, а еще и пра­вед­ных Его по­пра­ли и го­во­ри­ли в серд­це сво­ем: “Нет Бо­га”, хо­тя и зна­ли, что они смерт­ны. Как вас ожи­да­ет то, о чем ска­за­но преж­де, так и их – жаж­да и му­че­ние, ко­то­рые при­го­тов­ле­ны. Бог не хо­тел по­гу­бить че­ло­ве­ка, но са­ми со­тво­рен­ные обес­сла­ви­ли имя То­го, Кто со­тво­рил их, и бы­ли небла­го­дар­ны­ми к То­му, Кто пре­уго­то­вил им жизнь. По­се­му суд Мой ныне при­бли­жа­ет­ся…».

11 ап­ре­ля 1930 го­да трой­ка ОГПУ при­го­во­ри­ла от­ца Алек­сия к рас­стре­лу. Свя­щен­ник Алек­сий Кро­тен­ков был рас­стре­лян 18 ап­ре­ля 1930 го­да и по­гре­бен в об­щей без­вест­ной мо­ги­ле.

Источник: Материал с сайта azbyka.ru

Дорогие друзья, если вам нужна духовная поддержка, вы можете заказать молитвенную помощь для себя, родных и близких в нашем храме:

Поставить свечу

Заказать молебен о здравии

Сорокоуст о здравии

Поминовение на год

В Успенском Соборе в Екатеринбурге службы совершаются каждый день.